«Это бы было, конечно, смешно, если б не было так грустно», - писал когда-то поэт. Желание нынешней власти отомстить оппонентам и избавиться от них породило два потешных уголовных дела.
Бывшего министра внутренних дел Юрия Луценко обвиняют в сговоре с его водителем: незаконное продвижение по службе последнего имело для государства материальные последствия в размере сорока тысяч гривен. Юлии Тимошенко инкриминируют нецелевое использование денег от реализации Украиной парниковых квот в рамках Киотского протокола: из них тогдашняя премьер-министр выплатила пенсии.
Владельцев «Межигорья» и крымских дач, тратящих намного больше, чем они могли бы честно заработать, не обвиняют ни в чем...
О преследовании бывших членов правительства, работе правоохранителей и новом антикоррупционном законопроекте, «ОстроВ» говорил с народным депутатом от НУНС, бывшим заместителем министра внутренних дел Геннадием Москалем.
- Геннадий Геннадьевич, как Вы считаете, Тимошенко и Луценко действительно могут посадить? Для чего это все устроено?
- Каждая власть наступает на те же грабли. С малоизвестной днепропетровской предпринимательницы Кучма сделал политика национального и международного уровня, закрыв ее в следственный изолятор. Из-за неумелых, непрофессиональных действий МВД и, в первую очередь, Генпрокуратуры, политиком национального уровня стал Борис Колесников.
Если бы под Киотский протокол были разработаны программы, и они не финансировались бы правительством Тимошенко, а деньги на них забирались бы, - это дело другое. Но программы-то не разработаны по сегодня. Почему эти деньги до сих пор так и находятся на спецсчетах? Уголовный кодекс говорит о том, что если человек действовал в условиях крайней необходимости, и вред нельзя было предотвратить иным путем, кроме как каким-либо нарушением, которое не привело к особо тяжким последствиям, - это не является составом преступления. Что, нужно было, чтобы пенсионеры вымирали от голода?
Если вы хотите убрать Тимошенко с политической арены – это проще простого. Просто не обращайте на нее внимания. Через полгода незатребованный в политике человек забывается.
А иначе – не надо было затевать пенсионную реформу. Сегодня любая бабка в селе скажет: за то, что Тимошенко нам выплатила пенсии, в тяжелейшие, кризисные времена, ее хотят посадить в тюрьму. Сегодня наше правительство говорит, что мы выходим из кризиса, и делает такую пенсионную реформу, что мы до пенсии не доживем, а если доживем, то будем получать намного меньше. Так кого будет любить народ?
- Да, но если у «регионалов» упадет рейтинг, подберет его именно Тимошенко. А с этим делом, так или иначе, в парламент баллотироваться она не сможет. А если она будет осуждена, то, возможно, не сможет баллотироваться и на Президента.
- Все явно делается для того, чтобы исключить Тимошенко из процесса. Поэтому и выборы перенесли. На Луценко этот план хотят испробовать. Если общество останется равнодушным, значит, можно будет продолжать.
Зачем сейчас берут все больше чиновников? Причем за такие преступления, что раньше, наверное, надо было бы на коленях стоять перед Генпрокуратурой, чтобы их арестовали. А чтобы показать, что все правительство было коррумпировано. Все это направлено против Тимошенко.
- Если такие действия будут продолжаться, это оппозицию объединит или разрушит?
- Говорят, ничто так не объединяет людей, как общие грехи и общие враги. Я не говорю, что возможно полное объединение – три гетмана не объединяться никогда в жизни, это уже доказано историей, но процесс координации совместных действий уже идет.
- Как Вы думаете, почему все это время молчит Виктор Андреевич?
- У него столько грехов, что их отмолить не хватит тех церквей, куда он ходил. Все, что мы имеем, мы имеем из-за него. Это редчайший подлец, какого только могла родить украинская земля. Он использовал тогдашнее министерство внутренних дел, а потом мы поняли, для чего. Оце, каже, ворог України, ми ж казали, що бандити сидітимуть в тюрмах, - треба, щоб він сидів у тюрмі.
А потом тот, кто «должен сидеть в тюрьме», то с Катериной Михайловной, то с дочкой Виталиной, – спонсор всех возможных фондов и тому подобное. Ну скажите, это нормально? Натравливать правоохранительные органы на людей, имеющих деньги, в том числе и на «донецких», чтоб потом их всех «доить». А мы остались, как дураки, облитые грязью, и до сих пор не можем отмыться. У вас не хватит Интернет-ресурса, чтобы все перечислить. Он знает, почему он молчит. Настолько алчного главы не было в Украине, начиная от Гетьманства.
- Вы положительно отзывались о Викторе Пшонке. Не изменили своего мнения ввиду последних событий?
- Генеральный прокурор, как любой государственный служащий, сегодня заложник политической системы. Я не считаю, что то, что сегодня происходит, – вина генерального прокурора. Не было бы Пшонки – был бы кто-то другой – я думаю, было бы намного хуже.
- В каком-то смысле получается, что сегодня Янукович использует Пшонку так, как в свое время, по Вашим словам, Ющенко использовал Луценко.
- Глава государства не может делать все сам. Есть разные советники, группы влияния, аппарат, и тому подобное. Я думаю, что вина за сегодняшнее лежит не столько на Президенте, сколько на его окружении, которое толкает его на действия, которые со временем могут обернуться и против него, и против его команды.
Все это было бы неплохо с точки зрения уничтожения оппозиции, если бы в стране был экономический рост. Но если экономика не растет, люди живут все хуже, а тут еще пенсионная реформа, Трудовой кодекс, Жилищный кодекс и другое, то преследование оппозиции ей только выгодно. Людям ведь есть, с чем сравнивать.
- Нужна ли реформа МВД?
- Во-первых, руководство Министерства внутренних дел подобрано сегодня не по профессиональному, а по земляческому принципу. При всем уважении к донецкой земле, столько милиционеров-руководителей родиться там не могло. Так же было при покойном Кравченко, когда все были из Кировограда: человек уровня старшего участкового становился замминистра.
Конечно, нужны реформы. Надо проводить структурные изменения. Управления по борьбе с организованной преступностью себя исчерпали полностью. Они в 90-е годы свое дело сделали. Сегодня их доля в раскрытии преступлений по всей системе МВД – два процента. Надо на их базе создать антикоррупционное бюро, которое стало бы единственным независимым антикоррупционным органом. Пусть УБОПы на местах занимаются местной элитой, а антикоррупционное бюро пусть занимается здесь: политическими партиями, Администрацией Президента, Конституционным судом, высшими судами и так далее.
Надо обязательно создать департамент по борьбе с ксенофобией, расизмом и другими формами дискриминации. Если в Москве идет дождь, через две недели он будет падать в Киеве. Если в Москве морозы и метели, через две недели они будут в Киеве. Когда в Москве появились первые скинхеды, мы «проспали», и потом чудом подавили эту волну. Но то, что сегодня происходит в Москве, скоро может быть у нас, и милиция должна быть готова к этому.
Посмотрите опыт других стран. Одно из основных подразделений – подразделение по работе с общественностью. У нас с людьми никто не работает.
Насилие в семье. Если взять за сто процентов все вызовы, которые идут на службу «102», восемьдесят процентов – это насилие в семье. Во всех странах есть специальные подразделения.
Сексуальные домогательства. Пойдите в милицию, пожалуйтесь – вас просто обсмеют.
- А сокращение на сто тысяч человек?
- Из милиции бегут люди, из-за пенсионной реформы. В Киеве бывший милиционер работу найдет – охранником, инкассатором и тому подобное. В районах человек остается без пенсии, и ему устроиться негде. То есть, он идет на любую пенсию, лишь бы иметь синицу в руках. Есть райотделы, где заявления написали от начальника до последнего милиционера.
- Как Вы оцениваете антикоррупционный законопроект, поданный Президентом?
- Так, как подвело Президента его окружение, его не мог бы подвести никто. Первые два указа Президента – касательно преодоления коррупции и касательно преодоления бедности. Прошел год. И когда уже должны были вступить в силу новые антикоррупционные законы, все проснулись, но настолько тупо и нагло списали со старого закона… (В 2009 году Верховная Рада приняла три закона, направленных на борьбу с коррупцией. После двукратного перенесения парламентом даты вступления их в силу, начать действовать они должны были с 1 января 2011 года. Однако 21 декабря Рада их отменила, чтобы принять законопроект, поданный за несколько дней до этого Президентом. – «ОстроВ»). Они просто переставили слова.
Президент не должен смотреть на оппозицию, как на пустое место. У нас общие проблемы – коррупция, наркомания, торговля людьми. Я бы на месте советников Президента план действий по получению Украиной безвизового режима поручил выполнять оппозиции. Оппозицию Евросоюз воспринимает лучше, чем власть. А если бы у оппозиции ничего не получилось, я вышел бы и сказал: «Граждане, я сделал все, что мог. И если мы до сих пор не получили безвизового режима, это их вина». Отдайте оппозиции государственную миграционную службу, борьбу с наркоманией, борьбу с ксенофобией, антикоррупционное бюро. И никто не будет вас ни в чем обвинять.
- Этот антикоррупционный закон будет эффективным, по Вашему мнению?
- Мы будем рекомендовать принять его в первом чтении, а потом сядем и разработаем его таким, каким он должен быть.
- В нем определены «близкие лица» - это близкие родственники. Написано, что человек не может быть в прямом подчинении у «близкого лица», если только речь не идет о выборной должности кого-либо из них. То есть, если Президент назначает главой Нацбанка друга своего сына, или, скажем, Генпрокурором своего личного друга – это уже правомерно, и нет никакого конфликта интересов. Это нормально?
- Ну извините, мы Президента не наняли откуда-то из-за пределов страны, он жил в этой среде. Мы же не можем его изолировать, чтоб он ни с кем не дружил. Говорится о том, что не должно быть, чтобы жена начальника была главным бухгалтером, дочка – замом по сбыту, зять – замом по производству.
- Если начнутся массовые беспорядки, с кем, по-вашему, будет милиция – с властью, или с народом?
- Милиция сегодня деморализована – это первое. А второе – дело в том, что Могилев не является моральным авторитетом для милиции. И это беда не Президента, это беда всего общества.
