Помимо участников ликвидации Чернобыльской катастрофы, в Одессе есть люди, которые пережили испытания советских атомных бомб. Владимир Яблонских и Наум Турянский отслужили в 50-х три года на знаменитом ядерном полигоне в Семипалатинске. Всего «подопытными» было около 30 одесситов, сейчас в живых осталось только 18. Остальные умерли от различных болезней. Все они состоят на учете в МЧС как чернобыльцы — о чем свидетельствуют выданные им удостоверения. Но платить им полагающиеся по закону «ликвидаторские» надбавки к пенсии государство не спешит.
«Получаю обычную пенсию по старости и инвалидности — 1680 грн, — горько пожимает плечами ветеран Семипалатинского полигона Владимир Яблонских. — В райсобесе в повышенной «чернобыльской» пенсии (достигает примерно 3 тыс. грн. — Авт.) мне отказали. Говорят, что «ликвидаторские» надбавки полагаются только тем, кто ликвидировал последствия взрыва в самом Чернобыле или хотя бы жил в пострадавшем от взрыва районе. А то, что я участник атомных испытаний, никого не волнует».
В поисках правды одесситы обратились в суд. Но и там натолкнулись на отказ. «В судах разных инстанций (ветераны неоднократно подавали иски. — Авт.) объясняют свои отказы тем же: мол, если мы не были в Чернобыле, то права на надбавки не имеем», — рассказывают одесситы.
Подтверждения Минообороны России о том, что проходили службу на Семипалатинском полигоне наши земляки также получили лишь в начале 2000-х — гриф секретности вокруг некоторых испытаний не снят до сих пор. К слову, председатель Украинского союза ветеранов ядерных испытаний Наум Турянский попытался отсудить компенсацию за полученные в результате «радиоактивной» службы болезни в Европейском суде по правам человека. Однако и там ему отказали: не был в Чернобыле, значит, «не настоящий ликвидатор». Члены союза чернобыльцев также не сразу приняли участников ядерных испытаний «за своих».
«Сегодня» обратилась за комментариями к специалистам. «Участники ядерных испытаний приравниваются по правам на пенсии и льготы к ликвидаторам последствий аварии на ЧАЭС — согласно проставлению Кабмина от 2 декабря 1992 года № 674, — поясняет юрист Игорь Завальнюк. — Отказ в выплате надбавок ветеранам таких испытаний незаконен».
.jpg)
Полигон: кратеры от ядерных взрывов до сих пор излучают опасную радиацию.
АТОМНАЯ МОСКВА. По словам 73-летнего Наума Турянского и 74-летнего Владимира Яблонских, с 1956 по 1960 годы они «вживую» наблюдали, как взрывали сотни атомных бомб! «19-летним новобранцем я попал в воинскую часть при городке Москва-400 на Семипалатинском полигоне. Атомные заряды взрывали почти каждый день, как только позволяла погода. Эпицентр находился в 20 км от нашей части», — вспоминает Наум Анатольевич.
По его словам, никаких мер безопасности для них не предпринималось. «Во время взрывов командиры выводили нас из бараков во двор части. В момент вспышки мы должны были упасть на землю ничком, — признается ветеран. — Ни противогазов, ни специальных антирадиационных костюмов нам не полагалось — начальники говорили, что нам ничего не угрожает. Мы уже тогда подозревали, что на нас просто испытывают бомбы».
После службы последствия атомных взрывов горько сказались на здоровье «подопытных» солдат — перечень полученных ими заболеваний занимает несколько листов. Пострадали и их дети. Например, у Наума Турянского первый сын сразу после рождения заболел раком и умер в возрасте 9 лет.
ВЕТЕРАНЫ: «ИЗ ГОСПИТАЛЯ УЖЕ НИКТО НЕ ВОЗВРАЩАЛСЯ»
Владимиру Яблонских довелось не только видеть атомные вспышки, но и замерять уровень радиации в эпицентрах взрывов сразу после испытаний! По его словам, солдат химических войск, в которых он проходил службу с 1956 по 1959 год, отправляли к кратерам советских «хиросим» уже через полчаса после взрыва! В эпицентр взрыва военнослужащие-химики входили в обычной хлопчатобумажной армейской форме, пилотках и кирзовых сапогах. А для «защиты» от радиоактивного заражения солдаты надевали обычные противогазы.
«В мои обязанности входил сбор образцов радиоактивной пыли и грунта, а также замеры радиации дозиметром. Прибор зашкаливало. Помню, что в местах взрывов было темно как ночью — пыль не ложилась сутками. Не то что работать, там дышать было трудно», — вспоминает Владимир Иванович.
.jpg)
Наум Турянский (справа) служил на Семипалатинском полигоне с 1956 по 1960 годы и видел сотни атомных взрывов
Интересно, что для оценки последствий атомных взрывов на Семипалатинском полигоне были построены в натуральную величину макеты жилых кварталов города, завезена военная и гражданская техника. А для проведения медицинских экспериментов привезли несколько тысяч голов домашнего скота.
По воспоминаниям Владимира Яблонских, овцы и коровы умирали после взрывов в течение нескольких часов. Трупы животных затем попадали в лаборатории биологов и врачей. О рядовых солдатах, находившихся бок о бок с облученными животными, никто не вспоминал. Некоторые военные химики после двух-трех месяцев службы на полигоне начинали хворать.
«Заболевших отправляли в медсанчасть. Как правило, оттуда уже никто не возвращался. Что с ними было, никто не знает», — рассказывает Наум Турянский.
Интересно, что информация о количестве «подопытных» на Семипалатинском полигоне ядерных зарядов до сих пор засекречена. По данным американских экспертов, с 1949 по 1989 годы на полигоне было взорвано не менее 616 ядерных и термоядерных зарядов. А суммарная мощность взорванных в Семипалатинске бомб в 2500 раз превышает мощность первой американской атомной бомбы, которая разрушила Хиросиму. И наибольшее количество взорванных на полигоне зарядов было совершено как раз в конце 50-х. Когда там служили наши земляки.
«ЖИЛИ, КАК В КОНЦЛАГЕРЕ»
По словам одесситов, информация о месте их службы была строго засекречена. «Воинскую часть окружала колючая проволока и вышки с часовыми. Их главная задача — не допустить, чтобы из части кто-либо сбежал. Жили, как в концлагере, питались, как заключенные. Письма проверяли. Домой можно было писать только, что у нас все хорошо», — вспоминает Владимир Яблонских.
Задавать начальству вопросы, что происходит на полигоне, не полагалось. «За любопытство об испытаниях или уровне полученной нами радиации рядового или сержанта могли запросто предать трибуналу и отправить в дисциплинарный батальон на два-три года. Потом они дослуживали в той же «атомной» части», — поделился Наум Анатольевич.
К слову, всех солдат, отслуживших на Семипалатинском полигоне, обязывали хранить молчание об увиденном. Подписка о неразглашении давалась на 25 лет.
