Кроме возможного возбуждения уголовного дела против экс-майора Николая Мельниченко за разглашение государственной тайны, он может стать едва ли не сообщником преступлений в деле Леонида Кучмы.
Мельниченко – главный свидетель того, как планировались те или иные преступления (которые, правда, еще нужно доказать), что тянет на уголовную ответственность еще в большей степени за недонесение о преступлении или о его подготовке.
В статьях Уголовного кодекса дается исчерпывающий перечень преступлений, за недонесение о которых наступает уголовная ответственность. И все признаки этих преступлений есть в записях Мельниченко: преступления против государства, умышленное убийство, разбой, хищение государственного или коллективного имущества в особо крупных размерах, взяточничество при отягощающие обстоятельствах и прочее.
Мельниченко с 1998 по 2000 год незаконно записывал разговоры в президентском кабинете, столовой и в сауне. В частности, многие записи, в которых Кучма обсуждал с Кравченко, Деркачом и Литвином варианты избавления от Гонгадзе, датированы июлем 2000 года. Журналист исчез 16 сентября 2000 года. А записи Мельниченко были обнародованы лишь в ноябре.
Это означает, что если бы Мельниченко вовремя проявил ответственность и доложил о готовящемся преступлении, то убийство журналиста могли предупредить, и Гонгадзе был бы жив.
Стало быть, в отношение Мельниченко в соответствии с Уголовным кодексом, можно было бы возбуждать уголовное дело за бездеятельность, т.е. недонесение как объективную сторону преступления. В УК четко определено, что факт недонесения создает состав законченного преступления. Более того, экс-майор может проходить по делу Кучмы и как соучастник.
По мнению представителя интересов вдовы журналиста Мирославы Гонгадзе Валентины Теличенко, возбуждение уголовного дела против Мельниченко не только возможно, но и необходимо.
«Без возбуждения уголовного дела против него, сделанные им записи не могут быть признаны вещественными доказательствами в деле об убийстве Гонгадзе», - сообщила адвокат корреспонденту «Багнета».
«Необходимо возбудить уголовное дело против Мельниченко, и он имел бы хорошие шансы на то, чтобы суд его оправдал с учетом того, о чем идет речь в кабинете президента», - считает Теличенко.
Адвокат также отметила, что Генпрокуратура считает не доказанным факт, что именно Мельниченко осуществлял записи в кабинете Кучмы, и по этой причине уголовное дело не возбуждает.
«В октябре прошлого года Генпрокуратура вынесла постановление об отказе в возбуждении уголовного дела против Мельниченко по причине того, что нет подтверждений того, что именно Мельниченко осуществлял записи. Мы обжаловали это постановление. Прокуратура упразднила его под давление потерпевшей стороны. Однако нового постановления так и не вынесла – ни о возбуждении уголовного дела, ни об отказе в возбуждении уголовного дела», - сообщила адвокат.
По ее словам, с одной стороны Генеральная прокуратура якобы ссылается как на доказательства на записи экс-майора, с другой стороны – она их не исследует, и уголовное дело в отношении Мельниченко не возбуждает, и таким образом не дает возможности легализовать эти записи.
«Мельниченко утверждает, что это именно он сделал эти записи, соответственно, это нужно исследовать», - отметила адвокат.
По словам Теличенко, экс-майор так и не подал ни первичных носителей, на которых были сделаны записи, ни аппаратуры, которой он якобы пользовался. «Не понятно, каким оборудованием он осуществлял запись. Так и не исследовано происхождение записей Мельниченко. Мы еще не знаем, кто те люди, которые осуществляли незаконно эту запись», - напомнила адвокат.
Она также отметила, что записи не могут служить доказательством, поскольку «получены незаконным образом». В то же время адвокат подчеркнула, что факт незаконного снятия информации в кабинете президента уже сегодня не вызывает у нее никаких сомнений.
Теличенко также предположила, что Генпрокуратура на самом деле не заинтересована в том, чтобы легализовать пленки Мельниченко.
«Как только эти записи можно будет признать надлежащими доказательствами, тяжело будет ответить на вопрос, почему не исследуются и те преступления, о которых идет речь в записях других разговоров, которые не касались Подольского и Гонгадзе. В частности, о давлении на суды, махинации с налоговой, экономические преступления и прочее. Почему не возбуждены уголовные дела против тех, кто сегодня при высоких должностях», - отметила она.
Теличенко также спрогнозировала: если уголовное дело против Мельниченко не будет возбуждено, а также если его записи не будут исследованы, «сухими из воды» могут выйти и Кучма, и Мельниченко и многие другие лица, проходящие по делу об убийстве Гонгадзе.
Однако, по мнению главы правления Центра прикладных политических исследований «Пента» Владимира Фесенко, Генпрокуратура в данный момент не будет инициировать возбуждение уголовного дела против Мельниченко. «Потому что тогда это будет восприниматься как развал дела против Кучмы», - пояснил он.
«Сейчас Генпрокуратура оказалась в противоречивой, деликатной ситуации. Ей надо довести до конца дело против Кучмы. А если сейчас одновременно начинать дело против Мельниченко, то ГПУ оказывается в очень сложной ситуации – как в правовом, так и в политическом смысле», - считает Фесенко.
В свою очередь, директор социальной службы «Украинский барометр» Виктор Небоженко считает, что возбуждение уголовных дел против Мельниченко выгодно… самому Мельниченко.
«Мельниченко очень важна роль жертвы. Но это входит в конфликт с тем, что Генпрокуратура признала его пленки вещественным доказательством в деле Кучмы. Нельзя же сажать «героя» за то, что он дал вещественные доказательства, - считает Небоженко. - Вполне возможно, когда дело будет сведено на нет, и все окажутся невиновными, может тогда откроют дело на Мельниченко. Но не за предательство. Идея предательства очень опасна для большого количества людей в Украине. Очень легко подвести многих под эту статью».
«Конечно, не исключено, что Мельниченко будут преследовать, выпишут ему какой-то штраф, потаскают его по прокуратуре. Но есть угроза, что он превратит это все в пиар, в трагикомедию», - отметил Небоженко.
